Жизнь, ставшая примером самопожертвования.

Одна из трагических страниц Свияжского Успенского монастыря - нахождение на территории обители, с 1936 по 1948 годы,  колонии – ИТК-5. Многие заключённые этого учреждения, преимущественно политические, погибли. Среди них были настоящие исповедники веры.

15 марта 1943 года, в печально известной «Пятерке», в Свияжске скончалась представительница старинного дворянского рода Глебовых - Стрешневых  - Софья Владимировна Олсуфьева. Смерть наступила  от пеллагры - заболевания, вызванного нехваткой ряда витаминов, крайней формой  истощения. Софья Владимировна была непосредственно причастна к спасению мощей преподобного Сергия Радонежского. Ее классовое происхождение, религиозные убеждения и мировоззрение не соотносились  с советской действительностью, что и привело, в конце концов, к трагической развязке.

Она родилась в 1884 году, в Санкт Петербурге, в девичестве носила фамилию Глебова. При царском дворе служила   фрейлиной вдовствующей императрицы Марии Федоровны. В 1903 году вышла замуж за графа Юрия Александровича Олсуфьева. Молодые обосновались в имении Олсуфьевых Красные Буйцы в Тульской губернии, недалеко от знаменитого Куликового поля. Софья Владимировна основала монастырскую общину при храме Архангела Михаила, открыла приют для сирот, рукодельную мастерскую. Главным делом Юрия Александровича стало строительство храма -  памятника преподобному Сергию Радонежскому.  

В годы Первой мировой войны Олсуфьевы оказались  на Кавказе, где Юрий Александрович занимал высокую должность по линии помощи больным и раненым воинам. Софья Владимировна скрашивала семейный быт, в меру сил помогала супругу в его нелегком деле.  С началом революционных событий 1917 года, в жизни Олсуфьевых произошло важнейшее событие. По признанию Софьи Владимировны, она  удостоилась видения преподобного Сергия Радонежского. Ей было открыто, что надобно пребывать при  гробе святого. Повинуясь этому откровению, Олсуфьевы, после разного рода перипетий, перебрались в Сергиев Посад. И, с этого времени  жили мыслью о необходимости выполнения некой важной религиозной миссии. Ее суть, вначале, им была не  понятна, но вскоре все прояснилось. В 20 – е годы XX века, в Советской России, в рамках громкой антирелигиозной кампании прокатилась волна публичных вскрытий захоронений святых православной церкви.  Эта же участь властями была уготована и мощам преподобного Сергия Радонежского. Вскрытие намечалось накануне радостного для православных события – Пасхи. 

Стало очевидно, что мощи необходимо спасать. В этой ситуации, Юрий Александрович, вместе со священником Павлом Флоренским, сокрыли честную главу преподобного. Щепетильность момента заключалась в том, что образовавшуюся «пустоту» было необходимо чем-то восполнить, чтобы «пропажа» не обнаружилась.  Решили заменить главу преподобного главой князя Трубецкого. Согласие на подмену дала Софья Владимировна, которая имела на то моральное право, как прямой потомок Трубецких. Олсуфьевы долгие годы прятали главу преподобного. Сначала в своем доме на Валовой улице в Сергиевом Посаде, затем Юрий Александрович, опасаясь ареста,  изготовил дубовую ризницу и закопал ее в саду. В Троице Сергиеву Лавру Сергиева Посада, откуда пречестную главу преподобного  изъяли Юрий Олсуфьев и Павел Флоренский, святыня была возвращена  лишь в 1946 году, когда  отношение к православной церкви в Советском Союзе изменилось в лучшую сторону.  

Между тем, Олсуфьевы   часто переезжали. Жили в Подмосковье, самой Москве.  Софья Владимировна много и плодотворно работала реставратором предметов декоративного искусства в Государственном музее изобразительных искусств имени А.С. Пушкина, а также в музее – усадьбе Кусково.  Юрий Александрович   трудился в реставрационных мастерских И. Э. Грабаря и даже был приглашен на работу в отдел древнерусской живописи Третьяковской Галереи. Но над супругами, как классово чуждыми элементами,  постоянно висела опасность ареста.  Их участь была предрешена. В 1938 году Юрий Александрович оказался в застенках, его  расстреляли. Софья Владимировна, под жернова репрессий, попала через несколько лет. В годы Великой Отечественной Войны, в связи с возникшими пораженческими настроениями,  в СССР  стала широко применяться  статья 58 – 10 УК РСФСР. Даже обывательские рассуждения о том, что снабжение продуктами налажено из рук вон плохо, о бездарности некоторых руководителей, командиров Красной Армии – вели к аресту. Осенью 1941 года, когда враг непосредственно приблизился к Москве, сотрудники НКВД стали действовать особенно активно. Классово чуждые элементы арестовывались по малейшему подозрению. В поле зрения карательных органов попала и Софья Олсуфьева. Существует версия о  том, что на нее донесла соседка по коммунальной квартире. По мнению этой «бдительной» женщины, Олсуфьева ждала прихода немцев… о чем и было доложено представителям органов. Обвинение бывшей графине  предъявили стандартное, по статье 58 -10. Вначале, Софья Владимировна содержалась под арестом в Москве. Затем в Свияжске, в тюрьме № 9  НКВД СССР (с 1943 года № 8), открытой  на территории Комплекса присутственных мест, в 1941 году. Это была перемещенная из Москвы печально известная Бутырка. Здесь сидели, в основном, подследственные. Отсюда арестованную перевели в ИТК – 5, колонию, находившуюся по соседству, в Свияжском Успенском монастыре.  Приговор в отношении Олсуфьевой так и не был оглашён. В печально известной «Пятерке» она содержалась,   не зная своего срока.  Из-за тяжелого положения в стране, на процессуальные тонкости, соответствующие учреждения, очевидно,  внимания не обращали. Упор делался на изоляцию неблагонадежного человека. В декабре 1943 года, дело в отношении Олсуфьевой было прекращено, в связи со смертью. А спустя долгие годы, 13 мая 1993 года, Прокуратура Московской области  составила заключение и выдала справку   о реабилитации Софьи Владимировны Олсуфьевой в связи с отсутствием в ее деяниях состава преступления.

После состоявшегося, в 1956 году, XX съезда Коммунистической партии Советского Союза и разоблачения культа личности Сталина отношение к «врагам народа» в стране изменилось. Многие дела были пересмотрены, невиновные реабилитированы. Хоть и с осторожностью, о жертвах политических репрессий стало можно говорить.  Известно, что в 80 – годы XX века в Свияжск приезжали потомки другого узника совести – художника-оформителя, известного путешественника Владимира Михайловича Голицина, также скончавшегося в ИТК – 5.  Между Голициными и Олсуфьевыми имелась некая родственная ветвь. Владимир Михайлович умер несколько ранее Софьи Владимировны - в феврале 1943 года.  Она успела сообщить об этом  в письме общим знакомым иносказательным языком. 

Потомки Голицына встречались с Всеволодом Азбукиным ( мастером Свияжского реставрационного участка Татарской специальной научно - реставрационной производственной мастерской – ТСНРПМ ), человеком весьма компетентным, осведомлённым, хорошо знавшим происходившие в Свияжске события. Подробности беседы потомков Голицина с Азбукиным неизвестны. Но характер беседы, можно догадаться, был печальным. С началом масштабного восстановления Свияжска в 2010 году, на полуострове было обнаружено 5 массовых захоронений. Выяснилось, что  десятки, сотни судеб канули  в безвестность. Такая же участь, очевидно, постигла Голицина и Олсуфьеву. Обстоятельства и масштаб трагедии, отчасти, раскрывают воспоминания Любови Соцукевич, женщины работавшей фельдшером в медсанчасти «Пятерки». По ее воспоминаниям, тяжелейшей для колонии выдалась зима 1942 - 1943 годов. Немец дошел до Волги, 70 миллионов граждан Советского Союза оказались в зоне оккупации. Страна испытывала колоссальные трудности. О политических заключённых – «врагах народа», никто особо не заботился. Было не до них.  Заключённым урезали пайку. Из-за плохого питания, тяжёлых условий содержания вспыхнула эпидемия. В Архимандритском корпусе был открыт лазарет. Но не хватало лекарств, людей, так как, многие сотрудники колонии ушли на фронт.  Заключённые начали умирать массово. Лазарет в Архимандритском корпусе был переполнен. На 1 этаже корпуса клали так называемых доходяг - осуждённых  крайне истощенных, не имевших шанса на выживание. Каждое утро сюда приходил сотрудник колонии, приставлял к винтовке штык, и, ударом штыка проверял: жив  человек или нет?  Если выяснялось, что мертв, труп перетаскивали на площадку между зданиями Архимандритского корпуса и Монастырского училища, и, складывали  вместе с другими умершими.

«Всю зиму 1942 - 1943 годов торчали ноги и головы из сугроба», - вспоминала Любовь Соцукевич. Вывозить умерших у колонии не было ни сил, ни возможностей. Наступила весна 1943 года, началась оттепель, тела стали разлагаться. Опасаясь, что может вспыхнуть ещё более страшная эпидемия, сотрудники колонии, между зданиями Архимандритского корпуса и Монастырского училища, вырыли котлован, и, похоронили умерших. Так, здесь, оказалось, обнаруженное впоследствии, одно из массовых захоронений.

Все же, некоторое утешение и облегчение, от посещения Свияжска Голицины испытали. При содействии Всеволода Азбукина на западной стене Успенского мужского монастыря были установлены две мемориальные таблички, посвященные  Софье Владимировне Олсуфьевой и Владимиру Михайловичу Голицину.  Удалось воздать  дань памяти узникам  совести, что дорогого стоило.

Вне всякого сомнения, жизненный выбор сделанный Софьей Олсуфьевой и ее супругом Юрием Александровичем подходит под определение: духовный подвиг. Они могли бы покинуть Советскую Россию (во всяком случае, в первое время, после событий 1917 года, когда границы ещё не были «на замке»), но остались верны той миссии, к которой их призвал преподобный Сергий Радонежский. В наши дни, возможностью молиться у мощей этого великого святого, им обязаны миллионы православных верующих.

Статья написана по материалам Свияжского музея – заповедника.